По просьбе моего Шо-тяна ~

[helena-jiruga]

А все начиналось со слов "Я Бьякурана вижу только в одном пейринге. Тринисетте/Бьякуран. Потому что Бьякуран Тринисетте не имеет, а вот Тринисетте серьезно имеет Бьякурана"

вот, что из этого вышло

В комнату медленно заползает странный аромат… Не из окна, не от двери. Галлюцинация? Босс Мельфиорре им не подвержен, мировые злодеи всегда отличаются крепкими нервами. Тонкие пальцы достают из вазы на столе белый цветок. Тонкий аромат оказывается абсолютно незнакомым, волнующим и даже… пугающим? Бесцветные губы тронуты легкой усмешкой – идеальное творение природы погибает в ладони слишком легко.
Полумрак этого кабинета не согревает – еще не поздно, но тяжелые темные тучи плотно заволокли небо над базой. Тускло светится экран забытого ноутбука - практически единственный источник холодного, синеватого света. Резкие, глубокие тени разрезают лицо мужчины, сидящего за столом. Теперь он совсем не похож на того приветливого студента, на которого налетел юный Шоичи в далеком будущем. В темных глазах поселилось тихое безумие. Оно не заметно окружающим, оно не доступно взгляду простого смертного. Словно ребенок составляет из ракушек на песке в затейливые узоры, так и Бьякуран выкладывает на гладкую поверхность стола свою коллекцию – кольца и разноцветные соски. Круги тринисетте неполные, это видно даже постороннему глазу. Небо Маре венчает первый круг. Рука босса сразу же становится хрупкой и какой-то слишком интимно обнаженной. Зачем было сегодня забирать кольца у Погребальных Венков? Небольшая прихоть, каприз их повелителя и бога. Атрибуты бесконечной власти – Радуга, Ракушка и Море. Они не могут излучать тепло, но все же… Для чутких пальцев диктатора нет на ощупь ничего приятнее.
-Тринисетте…
Он произносит это слово тихо, с благоговением. От одного звучания по телу прокатывается легкая дрожь возбуждения. Становится холодно, но не от сквозняка, бросает в жар – но не от простуды… Восемь триллионов миров, двадцать один триллион раз тело охватывала судорогой оргазма, высшего наслаждения, которые приносит единение с бесконечной властью. Подушечки пальцев поглаживают тонкий металл, словно ласкают его. Последний шаг в бездну, прыжок в пропасть, имя которой вселенское господство.
Запах, запах… От него не скрыться, как и от странного ощущения легких прикосновений к коже, горячего дыхания, что так возбуждающе щекочет тонкую кожу шеи. Звук приходит так же неожиданно, как и запах… Это точно какие-то слова, произнесенные тихим, хрипловатым мужским голосом. Не понять, Бьякуран не знает этого языка, да и зачем? Того языка, что сейчас оставил влажный след за ухом юного диктатора, вполне достаточно для передачи всей информации. Тихий вскрик как реакция на неожиданно сладкий укус тонкой мочки уха. Куда пропало ровное, размеренное дыхание? Ведь в комнате и правда никого нет… Джессо уверен в этом на все сто, но в прикосновениях рук к телу босса нет ни капли стеснения. Списать жадные поцелуи на неуемную фантазию и усталость? Игнорировать их все сложнее, так хочется властным движением руки притянуть нарушителя спокойствия к себе, наказывая за подобные шуточки жадным поцелуем. Нетерпеливые руки ловят лишь пустоту – ни прижать, не обнять… Да кто смеет так играть с боссом сильнейшей мафиозной семьи современности, без пяти минут властелином?
Следы чувственных поцелуев на запястье, плывущие перед глазами силуэты, горячие вздохи, идущие словно из самых глубин серого полумрака. И запах, что щекочет, беспокойно подрагивающие ноздри.
Кого ты сможешь победить в таком состоянии, мальчишка, возомнивший себя богом? Даже твое тело не подвластно тебе. Разве жестокий диктатор способен так страстно запрокинуть голову, подставляясь жадным поцелуям, так зовуще пошло прогибаться в руках призрака? Слишком легко сбить с толку, управлять твоими плотскими желаниями… Достоин ли ты Меня? Будешь ли верен до последнего вздоха, Избранник? Наследник кольца Маре…
Крик, разорвавший комнату был хриплым и совсем чужим. Так от чего же эта странная боль в горле? Серые тени медленно переползают по потолку, в который уже вечность смотрит Бьякуран Джессо. В глазах нет привычной насмешки, ни двойственности, ни лживости… Эмоции ушли вместе с яркой волной эмоций и чувств, той вспышкой, что словно разорвала тело на части.
Бьякуран сам не замечает, что до сих пор сжимает в руке несколько колец… И когда успел взять? И дотрагивался ли вообще до них последние пятнадцать минут?
Скоро звенящая пустота в голове сменится мириадами путаных мыслей-догадок. Ты изначально знаешь, что ответа не будет, но с пересохших губ срывается все то же слово:
-Тринисетте…